Екатерина II без ретуши - А. Фадеева

Король Пруссии – его герой, но он не настолько ослеплен этим пристрастием, чтобы не замечать множества недостатков, портящих характер этого великого монарха, и не понимать, что соглашения с ним, вероятно, не продлятся долее того дня, пока они остаются важными для его интересов.

Панина считают человеком честным и порядочным в стране, где это понятие не имеет обозначения. Сознавая и гордясь этим, он всегда будет осторожен, чтобы не отклониться от поведения, благодаря которому создана такая репутация.

Для пользы России, для мира и счастья ее суверена в высшей степени необходимо, чтобы м-р Панин и граф Орлов могли жить в дружбе, но такая дружба несовместима с мыслью о браке, которой, как считают, молодой человек по-прежнему увлечен; ей другой никогда не сможет потворствовать без ущерба для репутации, без риска для собственной популярности, без нарушения своего долга в том деле, которое, как полагает встревоженная нация, только он и может исполнить надлежащим образом.

Княгиня Дашкова владеет его сердцем, то ли будучи его ребенком, то ли как любовница; люди дурные утверждают, что и то и другое. Он говорит о ней с восхищением, он проводит с ней почти каждую свободную минуту, он сообщает ей самые важные секреты с безграничным доверием, которое министр вряд ли может оказывать частному лицу. Императрица, зная об этом обстоятельстве, справедливо тревожится, что такие сведения получает персона, склонная к бесконечным интригам, обуреваемая ненасытными амбициями, та, которая из закадычного друга стала закоренелым врагом; поэтому императрица добилась от него обещания, что он не будет говорить о государственных делах. Он дал слово, но в данном случае нарушил его.

В ранние годы у м-ра Панина была связь с женой брата великого канцлера, графа Романа Воронцова. Она была матерью того Воронцова, который позднее стал послом в Англии, Елизаветы, фаворитки Петра III, жены графа Бутурлина, нынешнего российского посланника в Испании, и княгини Дашковой. На смертном одре эта дама заверила м-ра Панина, что княгиня Дашкова, которая при том присутствовала, его дочь. Поскольку он всегда искренне говорит о ней с нежностью и не пытается скрывать, сколько времени проводит с ней наедине, те, кто лучше всего его знают, утверждают, что в высшей степени возможно, что им движет не любовная интрига; беспристрастие заставляет верить, что его привязанность носит исключительно отцовский характер, а их общение невинно.

В разговоре, который состоялся у меня в Царском Селе с Ее Императорским Величеством о княгине Дашковой, она уверяла меня, что эта дама не останется в Петербурге более двух месяцев.

Исходя из этого, а также имея точную информацию, что княгиня (за несколько дней до того, как императрица выехала в Ригу, мне дали знать, что княгиню Дашкову в мужской одежде видели в бараках конных гвардейцев) использует все свое искусство, чтобы отвращать сердца не только м-ра Панина, но и многих других от ее персоны и правительства, она имеет намерение выслать ее из Петербурга, возможно, это решение к нынешнему времени приведено в исполнение.

Характер генерала Панина лучше всего понять исходя из того, что сказал недавно о нем его брат.

Когда умерла жена генерала, думали, что он настолько потрясен этой потерей, что это угрожало его здоровью. Императрица послала к нему Шурина (старый слуга, в чьей опытности, привязанности и преданности Ее Величество имеет величайшую уверенность; когда готовилась Революция, он был главным каналом общения между нею и заговорщиками. Раньше он считался управляющим ее частным гардеробом, но сейчас она даровала ему ранг камергера. Он заботился о сыне, рожденном в Москве в Рождество 1762 года), чтобы заверить в своем расположении и дружбе и воодушевить позаботиться о своем здоровье, когда она так нуждается в нем. М-р Панин, узнав об этом, выразился в следующих словах (насколько можно передать это по-английски): «Я искренне люблю своего брата. Мы с ним рождены из одного чрева. Это, однако, не ослепляет меня в оценке его характера; его способности невелики, он отчаян и безрассуден, и, значит, есть некая безрассудная цель, для которой его служба и нужна императрице».

Денис Иванович Фонвизин (1745–1792), русский драматург:

Нрав графа Панина достоин был искреннего почтения и непритворной любви. Твердость его доказывала величие души его. В делах, касательных до блага государства, ни обещания, ни угрозы поколебать его были не в силах. Ничто в свете не могло его принудить предложить монархине свое мнение противу его внутреннего чувства.

Из «Записок» князя Федора Николаевича Голицына:

Он был с большим достоинством, и что более всего отличало – какая-то благородность во всех его поступках и в обращении ко всякому внимательность, так что его нельзя было не любить и не почитать: он как будто к себе притягивал. Я в жизни моей не видал вельмож, столько наружности приятных. Природа его одарила сановитостью во всем, что составить может прекрасного мужчину. Все подчиненные его боготворили.

Из монографии «Екатерина Великая» Николая Ивановича Павленко:

Мнение императрицы о Панине менялось. Во время переворота и много лет после него он пользовался полным ее доверием. Накануне похода в Петергоф для ареста Петра III Екатерина, по ее выражению, созвала нечто вроде совета, на котором было решено отправить против свергнутого полка кирасирский полк и четыре полка пехоты. В числе самых доверенных лиц, принимавших это решение, был и Н. И. Панин. В письме к Понятовскому, относящемуся к 1762 году, императрица не жалела хвалебных отзывов… По-иному он выглядит под пером императрицы в 1783 году: «Граф же Панин был ленив по природе и обладал искусством придавать этой лености вид благоразумия и рассчитанности. Он не был одарен ни такой добротою, ни такой свежестью души, как князь Орлов, но он больше жил между людьми и умел скрывать свои недостатки и свои пороки, а они были у него великие». Так оценила службу Панина императрица. …Она отправила Панина в отставку в 1781 году, а 31 марта 1783 года он скончался.

Александр Андреевич Безбородко

Из книги «Русские избранники» Георга Адольфа Вильгельма фон Гельбига:

Он получил дома обыкновенное школьное образование, но был еще в юных летах привезен в Петербург, в дом генерал-фельдмаршала графа Разумовского. Здесь он встретил молодого Завадовского, с которым оставался с этого момента всегда дружен. Они так же сходились в дружбе, как расходились в способностях. По доброте фельдмаршала Безбородко изучил науки и языки, в некоторых отраслях до совершенства.